За горизонт. [СИ] - Страница 12

К часу ночи бутылка водки лишается таки девственности, и внезапно обнаруживается, что в шкафах полно вещей жены.

Шубы, перчатки, зимние сапоги и туфли на шпильке мне точно без надобности. А выкидывать жалко. Заворачиваю все это богатство в две старых простыни.

Утром отнесу соседке снизу, комплекция у нее почти как у моей супруги. Девка она неплохая, хотя и дура. В свои неполные двадцать лет успела нагулять смешного карапуза, и вместе с ним повисла на шее у матери. Так что ей вещи лишними точно не будут.

А вот все остальные вещи жены пакую в огромную коробку из–под телевизора. В коробку помещается едва ли треть тряпья. Налицо явный дефицит тары. А еще иголки, нитки, отрезы такни, заботливо заныканные в ожидании второго ребенка пеленки–распашонки и прочие детские вещи, из которых сын уже вырос, а выкинуть жалко.

Дефицит упаковочных материалов решаю путем снятия штор из детской, а вот куда паковать запас провизии ума не приложу. Макарон, круп, специй, консервов, соли у меня весьма солидный запас.

Как не крути, придется завтра искать дополнительную тару.

Ближе к утру бутылка водки показывает дно. А я, дойдя до предела своих возможностей, с мыслью «А не разыграл ли ты меня мил человек?», отбиваюсь ко сну.

Утро красит красным цветом стены древнего кремля. Значит, пора гулять Муху, и вообще нас ждут великие дела.

Сперва заскакиваю на работу, разгоняю по работам личный состав вверенного мне отдела. Разгоняю всех, кроме особ облечённых особым доверием моей персоны. Особы, облечённые моим особым доверием, получают спец. задания. В качестве бонуса нарезаю им куски пирога моих откатов.

Они и забегали. Кто же первый из вас тугодумов сообразит, что место освобождается?

А мне самое время заняться презренным металлом.

Борю я знаю лет пятнадцать. Из них восемь лет мы увлечённо бросали друг друга на татами. Что, надо заметить, у Бори лучше получалось, он был коренастее и тяжелее. Потом судьба развела нас. После школы Борис куда–то пропал года на три. Чтобы через три года всплыть в мастерской по ремонту ювелирных изделий. Так и сидел там помаленьку.

Стоящая возле дверей старушка с влажными глазами, шелестит пересчитываемыми купюрами.

— Осторожнее бабушка. Деньги не светите лишний раз. Время не то сейчас, — бабка скользит по мне затравленным взглядом и прячет деньги в сумку.

— Здорова, Борис! Как сам?

— Ба! Какие люди. Подваливай к нашему столику, — Боря открывает брутальной массивности дверь в свою конторку, вешает на окошко плакат «Ушёл на 10 минут» и опускает жалюзи.

— Нус, с чем пришёл? Кофе будешь? Натуральный, только вчера из Риги привезли.

Кофе я не люблю. Употребляю по необходимости, но не люблю. А после бабкиных взглядов так и совсем кофе не хочется.

Но надо.

— Беда с ними, — Боря колдует у кофеварки. — Пенсии по три–четыре месяца задерживают. Вот и несут последнее. Ща получше стало, а вот в прошлом году думал свихнусь или сопьюсь от такого, — Борис разливает по чашкам сваренный кофе. — С чем пришёл. Опять цепь подпаять? — Боря выкладывает на стол пачку сахара.

— Что скажешь? — кладу перед Борей пару монет.

Пока я отхлёбываю кофе, Боря вскрывает упаковку и укладывает по очереди монеты на весы. Потом подносит монеты к здоровенной лупе.

— Настоящие и думать нех. Банк ограбил?

— Нет, рассчитались за кабель неучтённый.

— Золотом стал брать? Растёшь.

— И им тоже. Кстати, есть, что на продажу?

— А тебе что, изделия или металл?

— Металл.

— Ты понимаешь, хозяин тут не я и нормальной цены дать не смогу. Сколько рыжья–то надо?

По–быстрому прикидываю свои текущие финансы, — Тысяч двенадцать зелени отоварить.

— Это осилим. Соберу монеты и погляжу, что там есть помассивней. Кольца обручальные возьмёшь? — не хочется мне кольца брать.

— В самом крайнем случае. От колец до зубных коронок один шаг.

— Я так и думал. Сюда больше не приходи. Я сам приеду ближе к ночи. Хату не сменил, живёшь все там же? — киваю. — Тоды все, бывай. Работать пора.

Выйдя от Борьки, морально настраиваюсь на битву по забору детей из больнички. Отступать мне некуда, ни Москвы, ни Фермопил у меня за спиной нет.

Битвы, вопреки ожиданиям, не происходит. Даже обидно как то, выдали на руки чужого ребёнка, что там выдали — впихнули.

Куда катится эта страна?

Хотя может, я плохо думаю о людях. Не могут они быть не в курсе, что девочка полная сирота уже пару дней. Весь город обсуждает ту аварию. Будем жить дальше с верой в людей, а то без веры совсем тоскливо. А заодно и с верой в незнакомца. Без его участия тут явно не обошлось.

Дома происходит нечто затмевающее встречу на Эльбе. Муха сходит с ума, Рита клещом впивается в Муху и не отпускает минут десять. Сына интересуется, чего такой бардак дома.

Слава богу, дети не спросили где мама? Потерпите ребятки, у папы дел невпроворот.

Пару лет назад количество различных неучтённых ништяков, прилипшее к моим цепким лапам, превысило разумные пределы и потребовало отдельного помещения под них.

Помещение было арендовано за те же ништяки. Знакомый по спорту в духе времени прихватизировал базу механизации с кучей складов и боксов и понабрал туда арендаторов. База, однако, была расположена на отшибе и большой популярностью у комерсов пока не пользовалась. Так что пару крайних боксов я занял без напряга.

В одном боксе переваливался хабар. Во втором обитало детище немецкого автопрома «Robur LD3000» — неприхотливый дизельный трехтонник, почти без пробега.