За горизонт. [СИ] - Страница 39

— Что у тебя там?

— Бочки с карбидом, электроды, сварочная проволока, в бочках моторное масло, топливная аппаратура, четыре внедорожных колеса, — нормально в целом, я очень боялся увидеть в прицепе ящики зеленого цвета.

Хотя по местным меркам, это не меньший, а возможно и больший дефицит, чем всякий огнестрел.

— И каковы шансы, что ради такого меня не завалят по дороге? А, Гельмут, что скажешь?

— Ты доедешь, русский, до цели тебе чуть менее трехсот километров по спокойной дороге. Побережье у баз активно патрулируется Орденом.

— Хорошо, что по оплате? И мне потребуется дополнительное топливо.

— Две сотни сейчас и две сотни Вольф отдаст по приезду. Четыре канистры биодизеля будут завтра утром. Смешай его в пропорции один к трем с соляркой.

— Да, а не наебнется топливный насос от такой смеси?

— Что, не понял?

— ТНВД не выйдет из строя на твоем биодизеле?

— А…, найн. Тут все на биодизеле ездят. Больше, чем в равных долях его лучше не мешать. Хотя, некоторые на чистом биодизеле умудряется ездить.

— Гюнтер, еще момент. У меня грузовой крюк может не выдержать перегруженного прицепа. Тут можно разжиться подобным?

Грузовой крюк у меня действительно держится на честном слове. Для пустого прицепа (пара палаток не в счёт) по асфальтовой дороге вполне сойдет. А вот для полностью загруженного, да еще по бездорожью, имею сильно отличные от ноля шансы не доехать.

— Вообще не вопрос. Завтра утром отведу тебя в разделочный цех.

— Куда?

— В разделочный цех. Там разбирают технику, неспособную покинуть территорию базы. Сюда умудряются приезжать не только на спорткарах, но и на городских автобусах.

— Хм, а как люди Ордена их через «ворота» пропускают?

— Люди Ордена Там и люди Ордена Тут, это немного разные люди.

— Понятно, проблемы индейцев шерифа не волнуют.

— Как–то так, — соглашается немец.

— Грузиться когда будем? Завтра утром? Заметано, если, конечно, ты нейдешь мне еще по цинку патронов к винтовке и пистолету. Не понял, что значит и сотни хватит? Гельмут — немецкая морда, торг здесь неуместен, так считаю. Полторы сотни и твое благословление в дорогу? Ох, умеешь ты убеждать. Калибр напомнить? Нет, ну прекрасно.

Что–то засиделся я у немца, пора и честь знать. О, как раз и рация моя ожила. На ход ноги еще раз проговариваю с немцем совместные действия на завтра.

Весть остаток дня, если конечно не считать обмен полученной утором цепи на три сотни экю, провожу в праздном безделье.

Если хочешь добиться чего–то, нужно прикладывать усилия к достижению цели. Приложению ваших усилий, как правило, хотя к чему лукавить — всегда противодействуют другие силы. И чтобы не тратить своих сил напрасно, человечество придумало такую замечательную штуку, как смазка. В том смысле что, не подмажешь — не поедешь.

У меня имелось пара литров замечательнейшей смазки. И потратить ее я собирался на смазывание органов пищеварения Гельмута и Рутгера.

Оба нужных мне персонажа нарисовались часа за два до заката и уселись за столик в саду. Любят люди уединение. Вокруг них сразу начала суетится светловолосая девушка. Что–то ее не было вчера видно.

Самое время для моего выхода.

Сперва поднимаюсь в номер за смазкой. На роль смазки сегодня назначается семидесяти градусный самогон, настоянный на скорлупе кедровых орешков и еще каких–то сибирских травах.

Три месяца назад, будучи в командировке прикупил пять литров этой амброзии у одного сибирского шамана. Если и утрирую про шамана, то не очень сильно. Есть у меня подозрение, что эти самые сибирские травки вполне могли быть со шляпками.

С литра у персонажей может харя треснуть, а ноль пять всё–таки маловато. Стеклянная емкость в 0,75 литра будет оптимальной дозой. И бутылка красивая, лаконично гладкая из прозрачного стекла без ненужных изысков.

— Не помешаю?

— И что там есть у тебя? — немец сходу распознал геометрию предмета завернутого в панаму. — Водка не есть, лучший напиток по здешней жаре, — когда немец втянется в разговор, чешет по–русски лучше отдельных не титульных наций России. А вот так с ходу, говорок у него далек от совершенства. Впрочем, я по–немецки изъясняюсь еще хуже.

— Нет, Гельмут, у тебя ведь нет самовара? Мой самовар, вместе с балалайкой спрятан в самой глубине фургона. А поскольку русские пьют водку исключительно из самовара, придется нам попробовать несколько другой напиток.

— А где же тогда твой медведь? К водке, самовару и балалайке обязательно положен медведь.

— Так ведь на старушке Земле зима скоро, медведи спят уже. Пришлось вместо медведя собаку взять.

— Я винтер, забыл совсем. Так что будем дегустировать?

— Гельмут, ты и дальше будешь мне глазки строить, или нам таки рюмки принесут?

Немец делает неопределенный жест в сторону террасы. Буквально через минуту на столе появляется четыре аккуратных стопочки. Еще через минуту на соседнем стуле обустраивается фрау Марта.

— Я вижу, советская оккупация Европе не прошла даром, — разливаю бриллиантовую влагу по стаканчикам.

— Не понял?

— Вы тоже, как русские, после первой не закусываете?

— Посмотрим, стоит ли это вообще пить не то, что закусывать.

— За ваш замечательный отель, — содержимое стаканчика волной ледяного огня прокатывается по пищеводу, остается только послевкусие кедрового ореха и таежных травок (со шляпками).

— Гут, зер гут, очень необычный вкус. Что там намешано?

— Ха, намешано. Мы — русские если и мешаем, то исключительно пиво с водкой. А подобную амброзию мы настаиваем.